Кто не много заботится о душе своей, тот не судит своего сердца; кто гневается без причины на своих ближних, тот не считает это грехом; и он не считает за грех желать чужую жену, если воздерживается от похотливых действий. Но это великий [грех] для боящихся Бога и судящих свое сердце. Велик этот [грех] и пред Богом, Который взирает не столько на дела людей, сколько на сердца. Этой заповедью закон не нарушается, а исполняется, ибо без нее заповедь закона устоять не может. Ведь всякое прелюбодеяние рождается из вожделения. Как же в соответствии с заповедью закона уничтожится прелюбодеяние, если не истребить вожделения в соответствии с заповедью Христовой? Таким образом, как гнев есть мать убийства, так вожделение - мать прелюбодеяния. Соответственно, если кто гневается напрасно на своего брата, тот убивает его в своем сердце, хотя бы и не убивал его из страха возмездия или по своей слабости. Это есть убийство пред Богом, Который смотрит не столько на дело, сколько на внутреннее расположение. Так и вожделеющий к чужой жене уже прелюбодействует с нею в своем сердце. И хотя бы он и не обладал ею из-за какого-либо препятствия, но он уже прелюбодей пред Богом, Который смотрит более на желание, чем на дело, ибо у того человека недоставало подходящих обстоятельств для прелюбодейства, а не желания. Но чтобы люди, не разумеющие тайну человеческой природы и полагающие, что вообще вся плотская природа подчинена таким страстям и нет человека, даже среди святых, кто был бы в силах совсем отрешиться от гнева либо вожделения, не сочли, что Христос, заповедуя невозможное, будто бы изыскивает для Себя случай осудить людей - ибо всякий, кто дает заповедь, которую невозможно исполнить, сеет повод к негодованию и ищет причины для наказания, - посему мы скажем немного о различии воли души и плоти. Поскольку в нас заключены две природы, а именно души и тела, то мы имеем и две воли: одну - души, а другую - плоти; то есть два гнева - души и плоти, два вожделения - души и плоти. И, конечно, плотская природа отделяться от всего этого не в состоянии. Поэтому неизбежно, даже не желая того, она и гневается, и вожделеет, ибо создана лишенной собственного произволения, то есть ныне она не имеет собственного произволения, как была сотворена [изначально], а находится под законом греха. Ибо она продана греху. Поэтому апостол говорит о ней: Плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут (Рим. 8:7). Душа же сотворена с собственным произволением по закону правды Божией; поэтому она может и не гневаться, если не пожелает, и не вожделеть, если не пожелает. Поэтому всякий раз, когда мы гневаемся или вожделеем, но недовольны этим и стремимся подавить гнев или вожделение, то совершенно ясно, что гневается и вожделеет одна лишь наша плоть, но не душа. Но когда нам так угодно и мы считаем справедливым удовлетворить, если могли бы, свой гнев или вожделение, тогда и душа гневается и вожделеет вместе с плотью. И поэтому Бог, зная, что плотская природа Ему не покорна, не может не гневаться и не давать плоти те заповеди, которые дает. Разумно ли давать предписания тому, кто не может повиноваться, даже если захочет? Но Он обращается к душе и душе дает заповеди, которая во всем может быть покорной Богу и, даже когда плоть в гневе и вожделении, может сама не гневаться и не вожделеть.
©Блаж. Иероним Стридонский